Мне было лет пять или шесть, ещё до школы, в начале девяностых годов, как к нам в деревню из города приехали жить два пенсионера – бабка Вера и дядька Лёша. Они купили дом аккурат напротив нас – низенький, в два оконца на лицо, но с огромным огородом, который в силу возраста они обрабатывать не стали. Каждый день они ходили гулять, то в лес, то на речку, и лишь изредка выбирались в райцентр за продуктами. Жили они тихо и почти незаметно. К нам в гости они не ходили, только дважды в неделю заходили за молоком. Мы тогда держали большое хозяйство, но при этом жили небогато, и бабка Вера мне зачастую тихонько подсовывала подарки – то шоколадину, то тетрадку или даже небольшую денежку. Своих детей у стариков не было.
Возможно, прошло года три, как они жили в нашей деревне, и однажды поздним зимним вечером, только мы выключили телевизор и легли спать, в оконце постучали. Пришла бабка Вера и тихо сказала – Алексей Иванович умер.
Мы, как могли, помогли ей с похоронами.
Бабка Вера тяжело переживала смерть мужа, болела, перестала лишний раз выходить из дома. Мы почти каждый день стали навещать её, и она всякий раз рассказывала, как прожили они с дядькой Лёшей вместе 52 года, как много лет работали в тяжёлом цеху на заводе, и как, выйдя на пенсию, решили оставить племяннице квартиру, чтобы уехать в деревню, жить на природе.
Наступила весна. Бабка Вера уже попривыкла жить одна, стала приходить в себя, и вдруг однажды она позвала меня к себе в дом и показала ползающего в коробке серенького щеночка. Я не очень-то любил собак, но только увидев этого щенка, моё сердце ёкнуло, и я в него безумно влюбился.
Спустя годы до сих пор помню, как я сидел на полу, одним пальцем гладил щеночка, а бабка Вера мило смотрела то на щенка, то на меня, и впервые за долгое время скромно расплывалась в своей беззубой улыбке.
- У нас с дедом Лёшей никогда ни кошек, ни собак не было. И детей вот тоже не получилось. А, понимаешь ли, тяжело одной. Я этого серенького подобрала сегодня в райцентре на помойке за рынком. Да и как не подобрать, ты посмотри, какой он хорошенький.
Я, не спуская со щеночка глаз, боялся даже дышать в его сторону.
- А что он ест? Он же есть, наверное, хочет? – чуть не заревел я.
- Я молока ему разогрела, а он не умеет из миски пить, ему с соски давать надо, а у меня её нет, но я завтра куплю, - виновато, почти шёпотом, сказала бабка Вера.
Я опрометью помчался домой и изо рта спящей пятимесячной сестрёнки выхватил соску.
Оказалось, что щенку всего несколько дней. Я совал ему в рот соску, усердно выдавливал тёплое молоко и переживал, чтобы он не умер.
Больше недели мы не могли придумать с бабой Верой для найдёныша имя. Она смеялась и хотела назвать за его рыжие уши Чубайсом, а я возмущался и настаивал назвать Тишкой, потому что он всегда сидел тихо, почти не пищал, да и мы, когда склонялись над ним, сидели тихо, как мыши. Так имя Тишка, Тиша, Тишенька прижилось нашему щенку.
Мы с ней очень долго, почти до самого лета, выхаживали Тишку – грели молоко, готовили ему еду. Потом уже, когда стало тепло, мы выпускали его из коробки на землю. Тишка, видимо, из-за того, что его выбросили новорожденным, не сосал мамку и не был ею облизан, оказался щенком слабым, болезненным. Но мы, как могли, ухаживали за ним. Я сразу после школы, не заходя домой, бежал в дом бабы Веры, проверял Тишку, потом учил уроки, помогал маме по хозяйству и потом весь вечер проводил у бабки Веры дома. Я играл с Тишкой как с котенком, а она, сидя на диване, мило смотрела на нас и улыбалась.
За лето Тишка значительно вырос, но оказалось, что он был из каких-то мелких пород, ростом сантиметров 30 - не больше. С появлением Тишки бабка Вера очень изменилась, стала ещё более заботливой и даже поправилась здоровьем. За пёсиком она ухаживала как за живым человеком – отдельно готовила ему еду, расчёсывала, читала множество книг об уходе за собаками и по их лечению.
Читать полностью...