История из моей жизни.
Было мне лет 12. Выглядела я много старше, была рослая и крепкая. Было много медалей и грамот. Начиная от спорта заканчивая сбором макулатуры. Нормальный развитой советский ребенок.
На дворе перестройка началась. По телевизору главными кумирами были Чумак и Кашпировский. Многие из моего окружения заряжали крема, воду, выставляли к экрану проблемные места. Было ново, непонятно и...страшно.
Впервые в жизни меня повезли на море. Балтийское, холодное, с галечным пляжем. Много не поплаваешь, долго не полежишь.
Помню, что в последнее посещение моря мама была со своей подружкой, а та со своей дочерью (обе полячки). Не помню, зачем, нас поменяли одеждой. То ли я свою измарала, то ли еще что, не помню.
Скоро я заболела. Температура была больше 40-а градусов и не сбивалась. Ломало тело. Есть не хотелось. Больше всего ныла нога. Помню эпизод. Что больно, мутит. А на столе лежит "заряженный" Чумаком крем. Я его достала, намазала себе ногу.... Через полчаса с удовольствием трескала прозрачные от спелости и сладости местные груши. Но, облегчение, будучи таким скорым, не стало долгим.
Дорогу домой я не помню. Кто-то делал мне уколы....Блики света... Шум людей....
В родном городе меня положили в больницу. Там боли и температуру купировали (только ночные боли оставались, я громко стонала, просыпаясь сама и будя других, а мне утром врачи выговаривали, что тут и посложнее дети лежат и так не кричат).
Ногу стала подволакивать. Диагноз так и не был установлен. Говорили даже, что я симулирую. Но, увы... Так я прохромала 2 месяца и лучше не становилось.
А тут случился очередной развод у моих родителей. Отец уехал на ПМЖ в деревню. Там он узнал, что в 6-и км есть заброшенная деревня. В ней только одна бабушка Александра живет. Знахарка.
Он повел меня к ней. Большую часть пути я, большая уже кобылка, ехала у него на плечах. Шли, помню, по лесной тропинке, останавливались у ручья, там было много-много белых бабочек. Отдыхали, потом он снова меня тащил. Я сама не могла много идти.
Дошли. Зашли в избу. Бабушка нас выслушала. Меня оставила, а отца выгнала на улицу. Взяла большие ножницы, и с бормотаньем обводила их вокруг ноги. Наверное, молилась, но в то время я от молитв была невероятно далека и даже толком не знала, что это такое.
Сколько она со мной работала, Бог ведает.... А потом она позвала отца, типа, все, забирай её и иди. Денег не взяла. Взяла хлеб, сахар, еще что-то из продуктов.
На обратном пути я увидела, что отца слезы. И только потом поняла, что я скачу своими ногами вперед него.
Больше нога у меня не болела. И даже когда я года через 2 вылила на нее кипящий чайник, ожог зажил скоро и не оставил следов. Только маленькая светлая родинка там появилась.
Потом меня захлестнул пубертат во всей своей гормональной ярости. И только краем уха я слышала уже не новости, а давно случившиеся вещи, что Александру забрал в город сын. Наверное, боялся за мать. Она одна в деревне, волки, кабаны, дороги нет... Через полгода она умерла.