C одной стороны, мы видим, что те, у кого деньги есть, пытаются их вывести куда-то за пределы России, находят способы, и Центральный банк этому не препятствует. Вот то количество так называемых релокантов, которые представляли собой средний класс, достаточно неплохо оплачиваемые специальности айтишников, которые могли бы тратить деньги здесь, они тратят там: в Грузии, в Турции, в Эмиратах, где угодно.
С другой стороны, мы наблюдаем продолжение падения располагаемых доходов у населения в целом. И связано это с тем, что модель экономики пока по-прежнему еще сырьевая, что перестройка экономики, реиндустриализация идет крайне медленно. И доходы растут лишь у определенных групп населения, связанных с той же самой металлургией, с производством строительных материалов, с транспортом и так далее, потому что сейчас… Ну и оборонка.
То есть мы видим, что есть часть отраслей, которые поддерживаются правительством, которые необходимы для того, чтобы обеспечить нашу армию всем необходимым, чтобы начать восстановление разрушенных областей, вернувшихся в состав Российской Федерации. Это одно. А с другой стороны, поскольку в России все еще сырьевая экономика, пока еще не отвязавшаяся от Запада, пока еще во многом зависящая от цен на нефть, вот здесь возникают проблемы.
Плюс, смотрите, пенсии. Вот раньше нам говорили, что люди должны работать и так далее. Раньше, когда только пенсионная система вводилась у нас, ну, в 20–30-х годах, где-то еще раньше, доля человеческого труда в любом продукте была очень высокой, потому что за труд платили, и экономика не была рентной. В тех странах, где экономика рентная, где она полностью зависит от продажи сырья (нефти, газа и так далее), никто не рассчитывает пенсию из трудового стажа, потому что доходы идут не оттуда – не от налогов и соцвыплат, а идут от ренты.
У нас же очень странная смесь: экономика рентная, доходы от нефти, а пенсию вы получаете из того, как вы работали, какие мизерные зарплаты вы получали. Вот и все. То есть у нас и в этом плане все не так, как в Норвегии, допустим, или в арабских странах.
У нас деньги есть, денег очень много. Ну смотрите. Недавняя статистика Банка России показывает, что Россия – кредитор всего мира по-прежнему. По прошлому году: 1,5 триллиона долларов мир был должен России, а не Россия – миру. И тот объем денег, который остается в стране из-за принятых правительством мер по ограничению вывода капиталов, он тоже колоссальный.
Плюс не будем забывать, что есть и средства у компаний, средства, которые были получены от экспорта. Да, они пока еще просто лежат мертвым грузом на балансах в банках, они не тратятся в экономику, потому что для того, чтобы делать инвестиции, необходимы какие-то гарантии и перспективы, понимание, для чего эти инвестиции делать.
Соответственно, если инвестиции пойдут, если будут создаваться новые рабочие места, а особенно в обрабатывающей промышленности, то это решает сразу несколько проблем. Потому что одно рабочее место в обрабатывающей промышленности, высокотехнологичное рабочее место, ну, в том же самом машиностроении, допустим, оно может создавать до 30 рабочих мест вокруг.
Да, если мы занимаемся машиностроением или… Вот хочется надеяться, что нашего президента услышат и мы будем заниматься авиастроением. А для этого требуются и металлы (и черные, и цветные), и электроэнергия, и химия, и нефтехимия, и связь, и транспорт. Соответственно, рабочие, получающие зарплату, должны ее где-то тратить. Это магазины, социальная сфера, школы и так далее. То есть одно рабочее место в авиапроме или в автопроме может создавать несколько десятков рабочих мест вокруг.
И вот это тоже рецепт выхода из той ситуации такого сырьевого тупика, в котором мы оказались и в котором будет очень некомфортно в связи с тем, что Запад вводит эти ограничения по поставкам нефти, газа и просто ограничивает нас в возможности что-либо экспортировать.