Татьяна сидела в кресле, держа в руках старую фотографию. На ней она и её мать, когда та была ещё жива. Это было время, когда они ещё не спорили, не ссорились. Время, когда её мама казалась ей идеальной. Но прошло много лет, и отношения между ними изменились. Мать стала старой, упрямой, с трудом понимавшей окружающий мир. Татьяна чувствовала, как её сердце сжимается от боли, вспоминая те обиды и слова, которые были сказаны в моменты отчаяния.

«Как мне всё это отпустить?» — думала она, глядя на фотографию. Прежние обиды не давали ей покоя, и она не могла забыть того, как её мать когда-то сделала больно.

Но вдруг, в тишине её комнаты, как громкое молчание, пришло осознание. Прощение не означает забыть. Прощение — это освобождение. Освобождение себя от тяжести прошлого, от всего, что удерживало её сердце.

"Я прощаю тебя, мама", — прошептала она, и с каждым словом тяжесть на её душе становилась легче. Не для того, чтобы оправдать её поступки, а для того, чтобы перестать носить в себе этот груз.

#юмор #истории #рассказы

Уютный уголок | Подписаться✅️✅️

Укрой плохую дочь пуховой шалью

Морозы стукнули... Так себе по сибирским меркам – всего лишь минус 30 по Цельсию. Но осень баловала до последнего. А тут раз – мороз. И мы раз – сразу и замёрзли. А я другой мороз помню. Не поверите, минус 50, всё по тому же Цельсию!.. Даже для нашей Хакасии и то редкость. Мы всё же сибирские южане... или южные сибиряки. Так вот минус 50… 2001 года. Роддом – сельский. Я во всём роддоме – одна. Пар изо рта в боксе идёт. Окна – доверху в снежной занозистой изморози и через них кое-как просвечивает узенькое пятнышко тусклого солнышка. Впрочем, я тогда и не знала, что морозы в суровости своей придавили столбик термометра аж до минус пятидесяти. Мне просто было тогда не до температурных режимов. Я сына рожала. И ещё я не знала, что пока я рожала бедная моя мамочка по этому морозу под окнами роддома ходила. Это Шура, детская медсестра, уже после рассказала, когда утром передала мне сопящее чудо моё морозное, плотно в пелёнки закутанное.